МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

Век XX стал прошлым. И по мере того, как уходит от нас все дальше, мы ощущаем невозможность и, пожалуй, нежелание туда вернуться. Нить за нитью обрываются с ушедшим временем наши связи, хотя в нем, и это сугубо личный взгляд автора, выразилось самое красивое и самое печальное, на что только Время способно. Многие из нас почувствовали - скорее, правда исподволь, - необычную гармонию в том, как оно соединило прошлое и будущее человечества. Гармония свершилась, несмотря ни на что. Такова, может, органика Истории, либо "кривизна" Эволюции, что с необходимостью прокладывает себе путь сквозь любые дебри прошлого, настоящего и будущего.

О фундаментальных итогах века и тысячелетия судить пока рано. Да и трудно, поскольку мы слишком привыкли изучать события, так сказать, "по прямой": от причины, их вызвавшей, к соразмерному следствию. Этак при всем желании глубинное не углядеть; чудятся всё какие-то блики.., отголоски.., следы. А в мягком шорохе волны по гальке меж тем доносится сожаление об утраченной силе. Накопленный человечеством опыт значителен и, казалось бы, убеждает в могучем потенциале, что сосредоточен не в иерархии, а в гармонии. Ан, применительно к нашим отношениям с Природой, Космосом, Мирозданием о ней говорить поныне сложно. Величина эта подразумеваемая, а для многих просто воображаемая.

Цивилизация далека от гармонии. Свершив за XX колоссальные прорывы в сфере технологий, она, похоже, уверовала во всемогущество технологий и вздумала играть по своим правилам. В итоге, наделала безумно много ошибок, каковые можно и следовало бы избежать. Путь проб и ошибок тернист, особенно когда в нем меньше проб и больше ошибок. Она закрывала глаза на будущее и отдавала предпочтение набившим оскомину стереотипам прошлого. Заигрывала с прошлым, может, из-за того что не умела расти в будущее. Стлала в отчаянии ложе для будущего в... прошлом, а учиться на ходу не очень получалось - хода-то как раз не было. Было иное: прозябание, топтание на месте... История, когда игнорируют ее "уроки", становится безжалостной, а будущее -непредсказуемым. Не удивительно, что по мере приближения округлого рубежа времен, широкие массы охватывало порой жуткое (пред)ощущение Апокалипсиса, грядущего несмотря ни на что. И тогда не суть важно кто - боги космические или земные, НЛО или Высший Разум Вселенной укажут цивилизации на ее "проигрыш". Или на причину того, если мы опустимся на грешную землю, почему счастье здесь, по остроумной реплике драматурга А.Володина, остается "пустынным словообразованием среднего рода"?

Представления наши об этом мире, жизни и смерти доселе окутаны бесчисленными наслоениями старинных мифов, суеверий, религиозной догматики, мистического тумана, психологических табу, реликтов идеологических установок. Очевидно, впрочем, что торжествующая магия Бытия имеет в качестве непременного условия смерть индивида. Это предполагает осознание каждым неизбежного. Задолго до печального конца человек знает - смерть уже дана ему. Или вернее, он ей отдан. Л.Н.Толстой примиряет: "Все мысли о смерти нужны для жизни".

Бессмертие (с)охраняется на протяжении тысячелетий в основном как философская идея, что, например, для Л.Фейербаха "выражает не что иное, как истину и факт. Человек, утрачивая свое телесное существование, не теряет своего существования в духе, в воспоминаниях, в сердцах живых людей". Ф.Достоевский усматривает в "идее о бессмертии - саму жизнь, живую жизнь, ее окончательную формулу и главный источник истины и правильного сознания для человечества". Однако расплываются и лукавыми оказываются грани земного Бытия, стоит начать к ним приближаться. А свобода вообще изъявляет себя преимущественно в стремлении к ней. Едва ли можно уповать на неисчерпаемость ресурсов и терпения природы, на самообновление живого. Тем временем философ призывает, не мешкая, идти "от человечности к человековечности". Идем. Века и тысячелетия идем, да в этом вечно образующемся мире то и дело приходится возвращаться к изначальному вопросу: что есть человек?! Либо так кажется, будто идем. Сознание "спит", не пробудилось еще, чтоб всерьез заняться основополагающими феноменами Бытия. Ни даже собой. У потомков наших, по мнению современников, наберется больше оснований действовать серьезнее и хладнокровнее.

В сравнении с любой иной проблематика бессмертия имеет давнюю историю. Приковывает к себе и буквально завораживает каждого из живущих. Л.Паскаль говорит: "Бессмертие души является предметом, который так сильно занимает и так глубоко нас трогает, что нужно потерять всякую чувствительность, чтобы не интересоваться этим". Вот именно. Многие вещи сквозь призму жизни / смерти обнаруживают поразительную глубину. Смерть ставит всех и каждого перед фактом временности жизни, побуждает к размышлениям: почему человек, "как буря, поднимается и, как прах, рассыпается; как огонь, разжигается и, как дым, рассеивается; как цветок, украшается и, как трава, иссыхает" (И.Златоуст). О ней высказались практически все философы. Невозможно заниматься "наукой наук" и не замечать феномен!

Философия, Сократ признает, есть "не что иное, как забота о смерти". Что есть смерть, мы доселе не знаем. Даже при беглом взгляде на расхожие суждения открывается страшная путаница из людских предрассудков и околонаучного тумана. "Когда человек постигнет все тайны жизни, - мнится новоявленному литератору с порога XXI, - все равно он будет стремиться к смерти, ибо она - еще одна тайна жизни". Верно, никто не в состоянии передать обретаемый в последний момент опыт, ибо тотчас перестает существовать. Смерть как бы доказывает невозможность его здесь дальнейшего пребывания. Наряду с тем жизнь без смерти обеднена; фактически сводится к животному или растительному существованию. Многие животные не ведают, хотя, вероятно, понимают свою близкую гибель и заранее ищут укромное место, где могли бы остаться наедине. Они также предчувствуют смерть хозяина, стихийные бедствия...

Цивилизация "отрицает смерть" и возлагает немалые надежды на открытие "эликсира вечной молодости", либо гена долголетия. Модная установка "буду жить и наслаждаться жизнью сегодня, ибо завтра умру" не скрывает ужасающую пустоту и страх души перед роковым исходом. Наука и медицина не в силах отвратить драматичную устремленность жизни индивида к могиле. Геронтологам это ничуть не мешает ратовать за диету, регулярный секс, здоровый образ жизни и пр. По выведенной Р.Ролланом формуле, "любовь к жизни неотделима от страха смерти". Как бы то ни было, в нелепость впадает человеческий разум, когда пробует объяснить смерть, "жизнь за гробом", "жизнь после жизни" и т.п., полагаясь исключительно на свои силы.

Неоднозначно всё в этом мире. Отчасти причиной тому является современный уровень знаний. На этапе предыстории, куда автор относит и XX, наука выполняет функцию не столько приближения к Истине, сколько расширения объема ставшей доступной информации и постепенного увеличения границы соприкосновения человечества с непознанным. Прозорлив немецкий философ XIX в.: "Догматы меняются, а наше знание обманчиво. Природа, однако, не ошибается. Ход ее верен, и она его не скрывает". "Что бы мы ни называли реальностью, - утверждает нобелевский лауреат И.Пригожин, - она открывается нам только в процессе активного построения, в котором мы участвуем".

Читатель, опираясь на многовековой опыт познания, нам предстоит сообща углубиться в сакраментальные аспекты Бытия. Естественно, мы ничуть не затрудним труд исследователей, кто отправятся позже. По вполне понятным причинам нам при¬дется ограничить круг затронутых вопросов, а чрезмерной их детализации предпочесть обобщения. В целом, базовая гипотеза касательно феномена Жизни и Разума на Земле, изложенная автором в первом томе, не претерпит особых изменений, и на страницах этого тома обретет дальнейшее развитие. Мы верны убеждению, что знания в первый черед, а не технологии / машины, - вот та реальная сила, могущая вызволить человечество из сумеречных катакомб предыстории. И важно использовать благоприятствующему тому возможности, коими в достатке располагает цивилизация, дабы поддерживать у гомо сапиенса тягу к познанию. Американцы признают: они в 4 раза богаче, чем их прадеды, но и в 4 раза "более несчастны и подавлены". Фактически никто, это показали опросы Национального центра изучения общественного мнения Чикагского университета, не считает себя "ставшим более счастливым за последние 40 лет" (после 1957 г.).

Запоздало мы убеждаемся в односторонности доминирующих воззрений. Опять же исключительная для поколений XX "смена веков и тысячелетий" - это очередная великая иллюзия движения человечества. Истина, обронил кто-то пронзительную фразу, - "двусторонность жизни". Классик подтверждает: "Истина всеобща, она не принадлежит мне одному, она владеет всем. Она владеет мною, а не я ею" (К.Маркс). Ан, каждое новое поколение, ступая в этот мир, так уж повелось, отсчитывает свое время. Соблазненные новыми веяниями и жадные до обещанного на завтра, потомки с легкостью выбрасывают за борт доставшееся им от предшественников "наследство" и тем как бы освобождаются от балласта. Капитал сей, позже выясняется, стоил большего...

Всех нас, родившихся на земном шаре, - безотносительно цвета кожи, места обитания, социального статуса, вероисповедания, наличия или отсутствия банковского счета, загородного дома и пр., - связывает общий удел, чем оказывается предстоящая... смерть. Разные сроки, исход един. Расстояние изменчиво между первым и последним днем жизни, но многим, увы, едва хватает умения прожить до 65. "Тернист земной путь, - древневосточный мудрец не преминул бы вставить. - Если мерить его тяготами, он велик даже для ребенка; а если мерить скоростью, короток даже для старца". Ох, уж этот таинственный Восток. Доселе поражают его знания, обретенные главным образом эзотерическим путем - т.е. не добытые наукой, а данные человеку извне. На каком-то отрезке Истории эзотерический путь оказался утерянным, и сформировался другой, чрезвычайно сложный и медленный, когда знания добываются на основе доказательств и экспериментов. Мир за последнюю тысячу лет, следуя иным путем, пришел к тем знаниям, что Востоку были известны, по меньшей мере, 3000 лет назад... А на исходе XX Запад добавил в понятийный аппарат науки довольно необычные термины: мистика теории, научно-фантастическая литература для ученых и ряд других. Они призваны смягчить резкие подвижки в мировоззрении, что вполне ожидаемы в обозримой перспекти¬ве. Хотя, может быть, мы сталкиваемся вновь с игрой, где сгодится всё-всё: слова и тексты, настоящее и будущее.

Разные обстоятельства побудили нас заняться "вечными вопросами" Бытия. Здесь, чего уж скрывать, и давний личный интерес, и попытка рефлексии. "Беспокойство - вот истинное отношение к жизни, к нашей личной реальности". Сформулированный выше подход философа С.Кьеркегора выразителен и бьет в десятку. Сравните с литератором, ищущим привычную для себя опору в метафоре: "Каждый из нас является лишь маленьким завитком на гребне волны, уходящей в мгновение ока в безбрежность природы и человечества. Всю жизнь индивид упорно стремится собрать воедино молекулы своей биографии, но лишь смерть позволяет спаять их в целостный блок". У нас будет еще достаточно возможностей, чтобы сопоставить разные взгляды, подходы, гипотезы, суждения. Зачастую философская мысль кажется острее, нацеленнее и плодотворнее: "Смерть - мучительное разрешение того узла, который сладострастно завязало деторождение. Мы в основе своей - нечто такое, чему не следовало быть, - оттого мы и перестаем быть" (А.Шопенгауэр).

Обычно в канун, как порой мы слышим, "новых рубежей", "слома старого" возникают новые теории и новые утопии. Также подмечено, что настроения "постмодернистские" стоят в оппозиции к былому. Но сегодня особенно бросается в глаза "обратная апокалиптичность" - предчувствие будущего сменилось ощущением конца того или иного. Право, что бы ни говорилось, легче в наши дни быть пророком, чем аналитиком.