Тени Бога: Напечатать статью

Великий Амосов

Дата: 14.01.2016 21:20

Николай Амосов родился 6 декабря 1913 г. Великий хирург прожил долгую жизнь. Пожалуй, даже не одну, если считать по большому, особому счету, продемонстрировав пример того, что в любой самой сложной ситуации нельзя опускать руки. Во многом он даже опередил свое время, некоторые его идеи еще ждут воплощения.


В конце 60-х годов прошлого века имя Николая Амосова было широко известно всей стране. Его лекции о здоровье собирали большие аудитории, а книги Амосова, издаваемые огромными тиражами, люди буквально сметали с прилавков.


Однако сейчас среди врачей распространено скептическое отношение к наследию Амосова. Конечно, все признают, что Николай Михайлович был великим хирургом, но сходятся на том, что его теория физических нагрузок не вполне себя оправдала. Так ли это в действительности?


Жизнь великого хирурга начиналась весьма прозаически. Он родился в деревне Ольховка, в 25 верстах от Череповца. Его отец вскоре после рождения сына покинул семью, мать была акушеркой, зарабатывала немного, поэтому семья жила очень бедно. «Очень мало платили на службе, — вспоминал Николай Амосов, — а других источников дохода не имели. Взяток и подарков не брали, к подсобному хозяйству не тяготели и уж, конечно, были неспособны на гешефты — купить, перепродать, обмануть. От бедности и низкого происхождения уровень материальной культуры был невысок. (Баня раз в неделю, постель без пододеяльников, ели из общей чашки деревянными ложками.) Вся зарплата уходила на еду. Одежду носили до износа».


Николай всерьез подумывал о том, чтобы посвятить себя медицине, но судьба распорядилась иначе. В одном из интервью Амосов упомянул о том, что его дядя, высокопоставленный сотрудник ОГПУ, был репрессирован. Понятно, что с таким пятном в биографии о медицинском институте нельзя было и мечтать. Николая даже не приняли в комсомол. Пришлось ему после восьмилетки поступить в Череповецкий механический техникум. По окончании учебы Амосова направили в Архангельск, где он работал начальником смены на лесопильном заводе.


Лишь в 1935 году, заработав необходимый трудовой стаж, Николай Амосов поступил в Архангельский медицинский институт, где после первого года учебы сдал экзамены за два курса. При этом, не будучи уверенным, что его не выгонят из медицинского, он одновременно учился в Заочном индустриальном институте. Так получилось, что в 1940 году он окончил два института, причем оба с отличием.


Вернувшись в Череповец, Николай Амосов устроился ординатором в местную больницу, но вскоре началась война, и он был зачислен ведущим хирургом в полевой подвижной госпиталь, который именовался «ППГ на конной тяге». В нем Амосов прослужил всю войну, закончив ее на Дальнем Востоке.


В 1946 году Николай Амосов демобилизовался и по рекомендации выдающегося хирурга С.С. Юдина был принят на работу в НИИ скорой помощи имени Н. Склифосовского. Все шло как нельзя лучше, Амосов защитил кандидатскую диссертацию, но в декабре 1948 года Юдин был арестован и обвинен в том, что «снабжал английскую разведку шпионскими сведениями о нашей стране» (его освободили, сняв все обвинения, лишь в 1953 году). Николай Амосов был вынужден от греха подальше перебраться в Брянск на должность заведующего отделением хирургии областной больницы. В 1952 году он написал докторскую диссертацию о хирургическом лечении туберкулеза, в связи с чем как один из ведущих специалистов в этой области был приглашен на работу в Киев руководителем клиники НИИ туберкулеза и грудной хирургии. Клиника только создавалась, а потому, чтобы не терять навыков, Амосов постоянно ездил в Брянск, где проводил операции. «Хирургу, чтобы добиться высокого уровня мастерства, — писал он, — нужно очень много оперировать. Это ведь рукоделие, и, как при всякой рукодельной работе, нужно все время штудировать азы и совершенствоваться».


Однако к тому времени у Амосова начались серьезные проблемы со здоровьем. Сказались годы войны, когда ему приходилось оперировать, едва не падая от усталости. За всю войну пять врачей его полевого госпиталя оказали помощь примерно сорока тысячам раненых. Эта работа была исключительно тяжелой не только физически, но и морально. Николай Амосов вспоминал, как в 1943 году в деревню, где располагался его госпиталь, свезли свыше 600 раненых бойцов. Многие из них умерли, не дождавшись операции. И по прошествии многих лет Амосов вспоминал то чувство бессилия, которое тогда его охватило.


Врачи, обследовавшие Амосова, пришли к заключению, что его организм полностью изношен. Особенно эскулапов беспокоил его позвоночник, испытывавший большие нагрузки во время многочасовых операций. И речи не было о том, чтобы продолжать хирургическую практику. Врачи рекомендовали Николаю Михайловичу оформить инвалидность, поселиться где-нибудь в Крыму и вести размеренный образ жизни, так как только это сможет уберечь его от преждевременной смерти.


В довершение всего в январе 1953 года Амосов узнал, что в Брянске сотрудники МГБ рамках знаменитого «дела врачей» ведут расследование, доказывая, что в отделении хирургии производились операции над здоровыми людьми. Спасаясь от ареста, Николай Амосов оформил отпуск и уехал с женой в Старый Крым, где еще до войны обосновалась его родная тетя (мать Амосова к тому времени уже умерла, а родная деревня Ольховка была затоплена Рыбинским водохранилищем). Казалось, что его жизнь близка к завершению, и он всерьез подумывал о том, чтобы остаться в Крыму и попрощаться с любимой профессией.


Но как врач Амосов понимал — стоит ему отказаться от нагрузок, как за короткое время он превратится в дряхлого старика. Позже в одной из своих книг он писал: «Попробуйте уложить здорового человека на месяц в постель, так, чтобы он ни на секунду не вставал, — получите инвалида, разучившегося ходить. Полмесяца потребуется, чтобы поставить его на ноги и унять страшное сердцебиение». Поэтому Амосов решил, напротив, увеличить физические нагрузки.


Его режим включал в себя 10 гимнастических упражнений, каждое по 100 движений, и двухкилометровый бег трусцой. Через несколько месяцев, в течение которых он каждый день буквально заставлял себя двигаться, Амосов почувствовал изменения к лучшему.


После смерти Сталина «дело врачей» развалилось, и Николай Михайлович получил возможность вернуться в Киев, где продолжал придерживаться своего режима ограничений и нагрузок. Так началась вторая жизнь великого хирурга. В марте 1953 года он защитил докторскую диссертацию и был избран заведующим кафедрой Киевского медицинского института.


Очень важным стал для Амосова 1957 год. Осенью он съездил на конгресс хирургов в Мексику, где впервые увидел операцию на сердце с применением аппаратов искусственного кровообращения. Николай Михайлович, используя знания, полученные им в индустриальном институте, разработал оригинальный аппарат, который был воплощен в металле на одном из киевских предприятий. Через два года Амосов провел первую удачную операцию на сердце, которая произвела революцию в отечественной кардиохирургии. Его клиника, которая впоследствии была преобразована в Институт сердечно-сосудистой хирургии, стала широко известна по всей стране и за рубежом.


Конечно, не все шло гладко, тем более что в отношениях с руководством Николай Амосов вел себя настолько независимо, что даже отказался вступить в партию. Режиссер Тимур Золоев вспоминал, как во время съемки документального фильма Николай Амосов признался: «Я всегда жду, что меня прихлопнут». Согласившись баллотироваться в депутаты Верховного Совета СССР, Амосов, по обыкновению, взвалил на себя тяжелую ношу: «Тяжело было вести депутатский прием, а делать это приходилось регулярно. Начальники допускали к себе народ раз в месяц, а я каждую неделю. Сколько обращалось ко мне несчастных людей! Приемы эти были тягостные: горя наслушался свыше меры, в дополнение к хирургическим несчастьям. Но хоть и продался я коммунистам в депутатство, перед народом у меня совесть чиста».


Но это было ничто по сравнению с тем, сколько тягот обрушивалось на Амосова в институте, где он завел жесткое правило: «оперировать больного надо, как если бы взялся оперировать своего сына, брата или мать». Но из тысяч операций не все завершались успешно. «Уходы моих пациентов, — писал Амосов, — я всю жизнь переживал тяжело, несколько раз даже хирургию бросал, потому что донимали смерти. Сколько раз бывало: все сделано и надо запускать «пламенный мотор», бьемся-бьемся, а он ни в какую. В этот момент кажется: да лучше бы я сам умер!»


Свои книги он начал писать после одного трагического случая. «Однажды осенью 1962-го, после смерти на операции больной девочки, было очень скверно, — вспоминал Амосов. — Хотелось напиться и кому-нибудь пожаловаться. Я сел и описал этот день. Так возникла глава «Первый день» в книге «Мысли и сердце». Долго правил, выжидал, сомневался. Прочитал приятелям, знакомым, всем нравилось. Напечатали в «Науке и жизни», потом издали книгой. Писать только начни, потом не остановишься». Книги Амосова были переведены почти на все европейские языки и продолжительное время находились в списке бестселлеров.


В декабре 1988 года Николай Михайлович решил оставить должность директора института, в котором он проработал 36 лет. «Расставание с коллективом и больными было тяжелым, — писал он. — Однако 75 лет — это возраст. Хотя только вчера отстоял 5-часовую операцию, значит, физические силы еще есть. Но не было больше сил переносить людские страдания и смерти. Не было душевных сил…» Вскоре Амосов почувствовал, как неумолимо надвигается немощь. Душевные страдания, пережитые им, не могли не отразиться на его здоровье.


Амосов принял окончательное решение расстаться с хирургической практикой и уйти на покой. Он, как и прежде, продолжал ежедневно выполнять свои 1000 движений и пробегал 2 километра, но состояние здоровья ухудшалось. «Я чувствовал, — вспоминал Амосов, — что меня настигает старость. Убавились силы, «заржавели» суставы, отяжелело, как будто вдруг устало, тело, стало шатать при ходьбе». К тому же у Амосова был диагностирован порок аортального клапана.


Завершалась вторая жизнь великого хирурга, но она оказалась не последней. В возрасте 80 лет Николай Михайлович решился на последний эксперимент, еще более увеличив нагрузки. Теперь его гимнастика состояла из 3000 движений (половина из них с тяжелыми гантелями) плюс 5 км бега. Два с половиной года он чувствовал себя моложе на 10 лет, и анализы это подтверждали. Позвоночник перестал его беспокоить, давление пришло в норму. «В первые два-три года казалось, — писал Амосов, — что я поймал Бога за бороду. Пока не начало сдавать сердце...»


В мае 1998 года 85-летнему Николаю Амосову предложили сделать операцию в Германии. Профессор Керфер вшил ему искусственный клапан и наложил два шунта на коронарные артерии. Через неделю после операции Амосов возобновил занятия гимнастикой. Примерно через год старость опять отступила. Более того, Николай Михайлович сохранял ясность ума, написал шесть книг. Однако в начале 2002 года у него случился инфаркт.


Выписавшись из больницы, Амосов признал, что преодолеть старение с помощью физических нагрузок ему не удалось — старость победила. Но это признание кажется не очень убедительным, ведь она его победила на 90-м году жизни. К тому же великий хирург не собирался сдаваться, пытаясь понять, что он не учел в своих расчетах.


Вспоминают, как однажды он задумчиво произнес: «Верно сказал Сковорода (украинский просветитель XVIII века Григорий Сковорода): «Душа есть то, что делает человека — человеком, траву — травой, а дерево — деревом. Без нее трава — сено, дерево — дрова, а человек — труп». Размышляя о человеческой душе, Николай Михайлович очень скептически оценивал сегодняшнюю действительность. «Посмотрите, — сказал он в одном из своих интервью, — мы ведь страдаем без ориентиров. Думаю, что сейчас самая главная беда наша — низкая мораль. Какая может быть демократия, если мораль не запрещает лгать, воровать, даже убивать?»


Академик Александр Шалимов вспоминал о своей последней встрече с великим хирургом: «Говорили мы о многом, в том числе о работах митрополита Антония Сурожского, в прошлом хирурга. И я обещал Николаю Михайловичу принести книги Антония. Не успел…»


Николай Михайлович Амосов скончался 12 декабря 2002 г. Незадолго до смерти он ответил на вопрос, что было самым главным в его жизни: «Наверное, хирургия. Работал честно: не делал операций, кроме необходимых и возможных. Не брал денег. Конечно, у меня были ошибки, иногда они кончались смертью больных, но никогда не были следствием легкомыслия или халатности. Хирургия была моим страданием и счастьем. Все остальные занятия были не столь эффективны. Разве что пропаганда системы ограничений и нагрузок принесла пользу людям...»

АМОСОВ


Это статья Тени Бога
http://teniboga.ru